Сергей ехал по ухабистой дороге, вспоминая суровые руки отца, которые одинаково уверенно держали молоток и обнимали его в редкие моменты тишины. Его батя, Александр Иванович, был человеком из той эпохи, когда мужчины не говорили о чувствах, но каждый жест, каждый взгляд был наполнен заботой. Он учил сына жизни так, как научила его сама жизнь — без сантиментов, но с железной верностью долгу.
Теперь, спустя годы, Сергей наконец понял, что за внешней строгостью скрывалась безграничная любовь. В старом доме пахло деревом и свежим хлебом, точно так же, как в детстве. И когда он обнял отца, почувствовав знакомую грубоватую щетину, оба поняли — все эти годы они шли параллельными путями, чтобы встретиться именно сейчас, простив друг другу и невысказанные слова, и слишком требовательную строгость.
